Уран пришла в себя.

  Первым, что она почувствовала, была лёгкая боль в голове. Она почти совсем не ощущалась, в отличие от той, которая даже в забытьи, хоть и притуплённо, давила на мозг, била в затылок, пульсировала во лбу.

  Потом она поняла, что к её волосам осторожно прикасаются тёплые пальцы, массируют ей виски. Сразу же за этим осознала, что лежит на спине, на чём-то очень приятном, мягком и упругом, и чем-то лёгким и не менее мягким прикрыта сверху.

  Осознала сразу и чётко.

  Ещё совсем недавно она бы не смогла воспринять своё положение таким образом, потребовалось бы время хотя бы для того, чтобы приглушить боль, сжав зубы, поднять веки, восстановить зрение, вглядеться в окружающие предметы, ощупать их, судорожно вцепиться, попробовать выпрямиться…

  Уран попыталась открыть глаза, но что-то мешало сделать это. Она испугалась, однако поняла, что веки прикрыты чем-то влажным, нежным и очень приятно, хотя и резковато, пахнущим. В смеси запахов ей удалось выделить запах мяты.

  Пальцы мягко надавили на виски над ушами, прикосновение это заставило её успокоиться и глубоко вздохнуть. Откуда-то сверху донёсся ласковый шёпот на знакомом языке.

   - Тише. Тише, Коршуница. Тише.

  Уран ещё раз вдохнула воздух полной грудью, воздух, напоенный приятным, спокойным, свежим запахом деревьев, влажной земли, цветочной пыльцы, чистой ключевой воды, пряными ароматами листьев и хвои. Уран дышала, дышала через нос, легко и свободно, и не могла надышаться, впитывая густой, здоровый воздух всей кожей, наполняя им, казалось, каждую клеточку тела. В голове промелькнула короткая, но ясная мысль – она в лесу.

   - Да, Коршуница, - снова прозвучал шёпот. – Ты в Воэд Т’еаран, в Лесном Убежище.

  Уран узнала этот голос.

  «Шаэнт’инэ.»

   - Да.

  «Почему я здесь? Почему ты используешь слова вместо мысленного контакта?»

   - Потому что твой мозг ещё не настолько окреп, чтобы воспринимать чужие мысли. А будь ты сейчас в человеческом жилище, ты бы уже не могла ни разговаривать, ни думать, холодная и завёрнутая в саван. 

  «Понимаю. Значит, говорить мне тоже пока нельзя?»

   - Да, Миль’ваэль, да, Каня.

  «Не зови меня Каней. Ты же знаешь, что это не моё имя. Я – Коршун.»

   - Я буду звать тебя, как захочу, Миль’ваэллине. У тебя много имён, и все они равно подходят тебе.

  «Скоро все они станут символом позора…»

   - Не думай об этом, Коршуница.

  «Ни о чём другом я не могу теперь думать, Шаэнт’инэ. Мне о многом нужно поговорить с тобой. Я так рада этой встрече. Я соскучилась по общению. Мне плохо там… Там нет того, что мне нужно. А скоро не останется и того, что есть.»

   - Я всё знаю, Каня. Успокойся. Не думай ни о чём. Ты ещё не окрепла.

  «Спасибо тебе, Шаэнт’инэ. Теперь я твой должник навечно.»

   - Ветерок, Миль’ваэль. Я не могла иначе. Ты – единственная моя связь с жизнью.

  «Неужели?»

   - Ты улыбаешься. Это хорошо. Но ты знаешь, что это правда. Ведь только тебе известно, что такое жизнь.

  «Известно…»

   - А теперь усни.

  Пальцы Высшей сильфиды пробежали по вискам и щекам Уран. Это было последнее, что она ощутила.

 

  Уран потянулась, выгнув спину, закинув голову, вытянув руки и ноги до зуда в локтях, коленях и пальцах, полежала несколько мгновений и открыла глаза.

  Над ней простирался аккуратный купол из плотно переплетённых живых ветвей с множеством густо-зелёных, пахнущих свежестью листьев. Между листьями кое-где просвечивало серо-синее небо, но Уран знала – стоит начаться дождю, и листья свернутся так, чтобы не оставить ни одной щели, уберечь небольшой домик от капель и принесённых ими сырости и холода.

  Уран повернула голову. Сплетённые ветви образовывали полусферу достаточной высоты, чтобы можно было встать, вытянувшись во весь рост. Пол был земляной, с двойным настилом из широких травяных циновок, упругих, мягких и долго хранящих тепло. Напротив неё располагалась дверь с маленьким зелёным порожком – как бы незаросшая овальная щель в густой толще листьев. Дверь была завешена лёгкой серой материей, достаточно плотной, чтобы скрыть женщину от посторонних глаз.

  Сама Уран лежала на куче свежего вереска, нагая, прикрытая отрезом серой ткани, во всём подобным тому, что прикрывал вход. В изголовье вереска было побольше, и навален он был поплотнее, образовывая валик, долженствующий заменять подушку. Замена была весьма удачной, с удовольствием отметила про себя Уран.

  Она прислушалась к себе, провела под простынёй руками по телу. Боли, слабости, недомогания не чувствовалось нигде. Правую руку по ощущениям нельзя было отличить от левой. Напротив, когда Уран поднесла кисти к лицу и внимательно осмотрела, ей показалось, что кожа на правом запястье стала более здоровой и упругой, чем на левом.

  Внезапно Уран спохватилась и поднесла ладони к голове. Осторожно ощупала виски и затылок, запустив пальцы в волосы. Голова тоже больше не болела. Даже слегка.

  В волосах что-то запуталось. Уран вытащила это что-то, маленькое и сухое – сморщенный, свернувшийся в трубочку листок. Целительницы, видимо, не заметили его, когда очищали её волосы от этих листиков неизвестного людям растения, свежих, когда их только прикладывали к голове, и совершенно сухих, когда листочки отдавали всю силу её потревоженному мозгу и больше уже были не нужны. 

  Уран раскрошила листок в пальцах, глубоко вздохнула и растянулась на вересковой постели. Она не была уверена, что ей можно вставать.

  Внезапно материя на двери колыхнулась, чья-то рука отвела её в сторону, и внутрь купола вступила высокая, тонкая, но крепкая сильфида. Волосы её были похожи на расплавленное золото, глаза – цвета солнечного янтаря, а кожа белее яшмы. Сильфида была одета в белоснежный, доходящий до колен хитон, стянутый на узкой талии нешироким позолоченным ремешком и спадающий свободными складками; на ногах её не было ничего. Она несла серебряный кувшин с длинным узким носиком, через локоть была перекинута тонкая накидка нежно-голубого цвета. Лицо, как у всех сильфид, казалось гладкой маской без выражения, но глаза были живые и горели тёплым янтарным огнём.

  При виде неё Уран приподнялась на локте, откинув со лба чёлку.

  «Цеадмил, Шаэнт’инэ.»

  Сильфида приблизилась, мягко опустилась на вереск рядом с Уран, скрестив вытянутые носки и не выпуская из рук кувшина, и неожиданно улыбнулась. И сразу лицо, прежде как лицо статуи, осветилось, линии его из жёстких превратились в плавные, на губы легла мудрая улыбка. Теперь сильфиду можно было отличить от человека только по цвету кожи, не подверженной загару.

   - Цеадмил, Миль’ваэллине. Теперь ты можешь говорить.

  Голос её был подобен шёпоту ветра, глубокий, почти грудной, сильный и красивый.

   - Почему ты не используешь мысленный контакт, как прежде?

  Сильфида взмахнула густыми золотыми ресницами.

   - Тебе нужно восстановить все способности мозга, Коршуница, в том числе и свободную речь. Когда наступит вечер и ветра начнут петь в ветвях дубов и буков, тогда мы будем молчать. А сейчас день, время весёлых песен и громких речей.

   - Сколько же я пробыла здесь?

   - Девочки нашли тебя на дороге ровно две ночи и два дня назад. И это хорошо, Коршуница. Завтра в это же время ты будешь полностью здорова.

   - Два дня...

  Уран опустила мгновенно потухшие, подёрнутые тенью глаза. Сильфида молчала, внимательно и нежно глядя на неё. 

  Какое-то время в домике был слышен лишь неумолчный щебет лесных птиц. Затем сильфида отвела взгляд от лица женщины и приподняла принесённый с собой кувшин.

   - Сядь, Коршуница. Это вода из родника Ар’гиннат’х, серебряная вода. Выпей и получи благословение Убежища, прежде чем я отведу тебя к источнику Ках Нар’ен, где ты совершишь целебное омовение.

  Уран осторожно села на постели, поджав ноги, и сильфида, слегка наклонив кувшин, вылила в её сложенные чашечкой ладони немного блещущей серебром, чистой и очень холодной воды. Уран поднесла руки ко рту, выпила воду, затем подставила ладони снова. Сильфида вновь наклонила кувшин, и Уран умылась, плавно проводя пальцами по заблестевшим щекам. Сверкающие струйки потекли с её лица на плечи и грудь, Уран стёрла их лёгким прикосновением ладоней. Затем сильфида подала ей накидку, сняв её с локтя, и женщина завернулась в легчайшую полупрозрачную ткань, старательно расправив складки.

  Сильфида поднялась и протянула Уран руку.

   - Вставай, Коршуница. Не бойся. Твоё здоровье уже почти восстановилось.

  Уран опёрлась о её ладонь и встала, сошла с вересковой постели, чуть пошатнувшись. Сильфида мягко поддержала её, обхватив одной рукой за плечи. Уран печально улыбнулась.

  Сильфида вновь внимательно взглянула ей в лицо. Затем подняла руку и смахнула блестевшие на щеках женщины серебряные капли.

   - Не надо, Каня. Успокойся. В эти ночи Мудрейшие пели о многом, но ни о чём, что предсказывало бы тебе великое горе.

   - Я доверяю Мудрейшим, иначе и быть не может.

   - Пойдём, - сильфида мягко подтолкнула её, отводя рукой завесу, закрывающую вход. – Не печалься о свершившемся. Ничто в этом мире не происходит зря, в каком бы времени ты ни находилась.

  Уран вышла из домика, сильфида скользнула следом.

  Вокруг был лес. Уходящие вершинами в небо деревья с мощными, в три обхвата, гладкими стволами и крепкими ветвями, усыпанными крупными густо-зелёными листьями, окружали небольшую поляну, на краю которой приютился крошечный по сравнению с деревьями полукруглый домик. От поляны в глубь леса вела неширокая тропа, заросшая шелковистой травой. По поляне гулял лёгкий ветерок, вбирающий в себя запахи земли, травы и древесной коры, шелестящий в ветвях кустов, среди которых, попискивая, порхали невидимые птицы. Откуда-то доносилось серебряное журчание родника, наполненное прохладой и свежестью.

  Уран ступила на землю, зарыв босые ноги в траву мягче дворцовых ковров, подняла голову, глубоко вздохнула, прикрыв глаза.

   - Как давно я не была здесь…

   - Всего несколько лет, Коршуница.

   - Они прошли, как века, Шаэнт’инэ. Мне так не хватало всего этого. Ты знаешь… что мне напоминает здешний воздух.

  Сильфида подошла к Уран, коснулась кончиками пальцев её подбородка.

   - Знаю, Миль’ваэль. А теперь пойдём. Ках Нар’ен давно ждал тебя. Но не опускай глаз, не нужно. Ты ещё успеешь познать ласку леса.

  Она прошла вперёд, полуобернулась, и Уран, поправив сбившиеся складки накидки, последовала за ней.

  Зелёная тропа слегка вилась между деревьями. Женщина и сильфида шли рядом, словно по узкому, уютному коридору, по бокам которого располагались гладкие тёмные колонны. Над ними шелестел ветвями неугомонный ветер, переговаривался с птицами.

  Сильфида, не замедляя шага, тихо и коротко свистнула, тут же из кустов выпорхнула желтогрудая синичка, приземлилась на ветку, покрутила головкой и быстро, захлопав крыльями, перелетела на палец сильфиды. Та поднесла птицу к лицу, вгляделась в блестящие глаза, затем беззвучно пошевелила губами, словно что-то говоря, и осторожно подала синицу Уран.

  Женщина улыбнулась, подставила ладони, птичка вся уместилась в них, распушив пёрышки. Уран засмеялась и легонько погладила синицу пальцем по чёрной шапочке, та переступила лапками, присела, нахохлилась, глаза её наполовину затянулись белёсой плёнкой. Уран, ласково улыбаясь, прикрыла птичку ладонью, провела кончиками пальцев по тонкой шелковистой спинке.

   - Маленькая…

  Сильфида улыбнулась, краем глаза наблюдая за Уран.

   - Ты не изменилась, Коршуница.

   - Разве это плохо?

  Синичка пискнула, высунув головку из-под пальцев Уран. Женщина убрала руку, синичка вспорхнула, села ей на запястье, слегка царапая коготками кожу. Уран вновь осторожно погладила её, затем взглянула на сильфиду. Та молчала, глядя вперёд и слегка приподняв уголки рта. Глаза её, как и всё это время, золотились тёплым огнём.

  Уран опустила ресницы и легко подбросила синицу вверх. Птичка замерла на мгновение, пискнула и, шелестя крылышками, скрылась среди зелени.

  Сильфида остановилась.

   - Вот он, Каня. Источник Ках Нар’ен. Ты помнишь его?

   - Помню.

  Тропа вывела их на круглую поляну, чуть побольше той, где разместили Уран. В центре поляны лежало небольшое озерко в форме незамкнутого кольца. Вода в озерке, белая от многочисленных пузырьков, поднимающихся со дна, слегка бурлила, и над ней дрожащей полупрозрачной завесой курился пар. В том месте, где лента воды разрывалась, в земле находилось углубление, заполненное мелкой белоснежной галькой. 

  Уран прошла к озерку, у самого берега сбросила накидку. Та распласталась на траве голубой волной. Уран переступила через неё и вошла в тёплую воду, с каждым шагом погружаясь всё глубже. Когда вода дошла женщине до пояса, она повернулась, прошла несколько шагов и легла, положив голову на траву. Тотчас же вода пошла лёгкими волнами, окутала тело Уран покровом из лопающихся и появляющихся вновь пузырьков, мягко заплескала на шею и ключицы, омывая и массируя их.

  Уран вздохнула, закрыла глаза, расслабилась. Сильфида неслышно подошла к ней, опустилась на колени, положила ладони на виски женщины, подержала некоторое время. Затем переместила пальцы со скул на лоб, под чёлку, замерла, как изваяние, недвижно глядя в лицо Уран. Подождав немного, подложила руки под голову женщине и вновь окаменела, не сводя с неё взгляда.

  Вокруг царила тишина, даже птицы замолчали и ветер утих, лишь булькала вода в озерке. Женщина и сильфида не двигались.

  Солнце, и без того неяркое, зашло за облако, и поляна погрузилась в сумрак. Деревья, стоявшие вокруг плотной стеной, словно сдвинулись, сдавили со всех сторон маленький зелёный островок. Пронёсшийся среди их вершин призрачный ветер повеял холодом.

  Однако вскоре солнце выглянуло из-за облака, разогнало по земле лучи, раздвинуло сумрачные стволы, вновь осветило поляну. Сильфида, словно очнувшись, медленно выпрямилась, отняла руки от головы Уран.

   - Очнись, Коршуница. Время вышло.

  Уран открыла глаза, вновь вздохнула, затем встала, выгнув спину, зачерпнула воды, умылась, смочила волосы, кожа её блестела, делая женщину похожей на живую топазовую статуэтку богини. Затем Уран повернулась, прошла по воде до заполненного галькой углубления, ступила на тёплые камни, слегка поёжившись, опустилась на них, растянулась на гальке, замурлыкав от удовольствия, и засмеялась, потягиваясь, выгибаясь всем телом, как кошка.

  Сильфида сидела невдалеке, поджав ноги и чему-то улыбаясь. Некоторое время она не двигалась с места, давая женщине понежиться на тёплых камнях и как следует обсохнуть после купания. Потом легко поднялась, взяла стоявший на траве кувшин, который принесла с собой, и, подойдя к самому берегу озерка, осторожно вылила из кувшина оставшуюся воду. Пар, клубящийся над озерком, сгустился, вода в нём зашипела. Сильфида переждала, пока шипение утихнет, наклонилась и набрала в кувшин воды из источника. Затем подобрала с травы сброшенную Уран накидку и подошла к ней.

   - Вставай, Миль’ваэллине.

  Уран с готовностью села, ничем не выдавая сожаления, встряхнула головой так, что волосы разлетелись золотистым веером, затем поднялась на ноги, ступила на траву. Сильфида набросила ей на плечи накидку, и Уран снова завернулась в неё, глубоко и легко вздохнув.

   - Я очистилась от всех грустных дум, Шаэнт’инэ. Не знаю, как благодарить тебя.

   - Ветерок, Каня, - ласково улыбнулась сильфида. – Я здесь для того, чтобы поддерживать надломленный дух, излечивать от болезней и горестей. Я помню многих твоих предков, твоих предшественниц, Коршуница. Я всегда приходила на помощь, когда их сердца не выдерживали тяжести земной жизни. Только не всем удавалось вернуться в родные дома, вдохнуть чистый воздух знакомых долин и лесов, услышать песни ветров над беспокойными морями, почувствовать тепло родственных душ. Не всем, Миль’ваэль…

   - А мне? Ведь ты знаешь, Шаэнт’инэ. Ты знаешь, что меня ждёт. Скажи, смогу ли я вернуться на родину? Или мне суждено умереть, не успев услышать наречий моей планеты и увидеть моих близких? Скажи, Шаэнт’инэ. Прошу тебя. Иначе мне не вытерпеть того, через что мне предстоит пройти. Скажи.

  Сильфида взмахнула ресницами, глядя в переливчатые, взволнованные глаза Уран. На губах её вновь засветилась мудрая, чуть грустноватая улыбка.

   - Верь, Коршуница. Верь в это. Загляни в своё сердце, оно скажет тебе всё, когда придёт время. А я не имею права раскрывать тайны судьбы.

   - Шаэнт’инэ… - беспомощно произнесла Уран.

  Сильфида улыбнулась ещё ласковей, не сводя с женщины взгляда.

   - Твои глаза и твоё сердце чисты, Миль’ваэллине, они увидят всё, что покажет душа. Не бойся ничего. Твой ветер не несёт беды, лишь верь в лёгкость его полёта. Ты знаешь всё, что нужно. Ты и сама пока не понимаешь, что ты знаешь. Но всё придёт – со временем.

   - Спасибо, Шаэнт’инэ, - помолчав, тихо сказала Уран. – Я наконец увидела чёткий ответ. Прости, что не сразу.

   - Всё приходит со временем, Коршуница. Пойдём. Девочки, мои помощницы, уже приготовили всё необходимое для трапезы. А завтра перед рассветом я ещё раз приведу тебя к этому источнику, чтобы окончательно укрепить твой дух и излечить плоть, перед тем как ты отправишься туда, где тебе надлежит быть.

  Она пошла вперёд, не оглянувшись, Уран последовала за ней.

  Какое-то время обе молчали. Сильфида бесшумно скользила впереди, расправив мраморные плечи, прикрытые белоснежными складками хитона, глядя прямо перед собой, холодно-спокойная, словно статуя. Кувшин в её руках блестел и переливался на солнце, вспыхивая режущими глаз серебряными бликами. Уран следовала за ней, зарывая ноги в траву по щиколотки, слегка наклонив голову, чуть придерживая накидку, чтобы та не волочилась по траве. Лицо её было спокойным, лишь слегка подрагивали ресницы.

  Дорогу им пересекла большая сине-фиолетовая бабочка с яркими жёлтыми пятнами на крыльях, похожими на обведённые чёрными тенями глаза совы. Сильфида проследила за ней взглядом, не остановившись и не шевельнувшись. Уран позади выпрямилась, выгнула шею, стремясь уловить посреди блещущей солнечными бликами листвы движение тёмного пятнышка. Затем улыбнулась, грациозно подобрала накидку, ускорила шаг и поравнялась с сильфидой.

   - Шаэнт’инэ.

  Та молчала, бесстрастно продолжая путь.

   - Я хотела спросить тебя… Только ты знаешь о том, что я провела эти дни здесь. Но чем объясню я своё трёхдневное отсутствие в Королевстве?

   - Не печалься об этом, Коршуница, - сильфида шла спокойно, не глядя на женщину, но голос её оказался неожиданно ласковым, негромким, слегка протяжным, бархатисто рокочущим на последних слогах певучих слов. – На тебя не ляжет позор перебежчицы, скрывающейся от невзгод. Когда тебя принесли ко мне, я вместе с моими девочками-целительницами без отдыха лечила тебя. Лишь только тебе полегчало и стало возможным отлучиться от тебя ненадолго, я отправила Атх’аэнн с письмом, описав всё, что случилось с тобой, яснее, чем ты сама смогла бы сделать это.

   - Разве теперь найдётся в Королевстве такой человек, что примет всё за истину? – слегка грустно, но светло, без капли горечи улыбнулась Уран.

   - Найдётся, Миль’ваэль. Найдётся, Каня. Ты не одна на этой планете, как бы холодна она ни была. Ты увидишь это, но не сейчас. Для тебя наконец пришло время полноценного отдыха. Ты так давно мечтала о нём, так насладись им вновь. Впитай дух Убежища. Услышь шёпот деревьев и трав, переклики ручьёв и бормотание камней. Я помогу тебе прочувствовать до конца целебную силу Природы, и ты излечишься от всех недугов, которые, хоть и поверженные, всё ещё терзают твою душу и плоть. Вечером же ты сможешь увидеться с девочками, они покажут тебе новые тропы и новые секреты леса, что особенно прекрасны на закате дня. А ночью вновь прилетят Мудрейшие и будут петь о Бытии. И звёзды склонятся к земле, чтобы услышать их голоса, и откроют тебе часть своих знаний, и передадут вести от тех, что давно ждут тебя и будут ждать до конца, храня твой образ незамутнённым. Не нужно больше боли, Коршуница. Вдохни воздух леса и забудь обо всём до утра.

  Уран поплотнее закуталась в накидку и легко вздохнула. Затем улыбнулась, подняла голову, и солнце разбрызгало по её золотистым щекам голубые искры из сияющих тёплым светом переливчатых глаз.

   - Да, Шаэнт’инэ.

 

  Ровно один день и одну ночь провела Уран в общении с лесом. Она окончательно окрепла телом и духом, в её сердце почти не осталось тоски и отчаяния, сломивших её волю в то утро, когда Король Эндимион призвал её к себе. И хотя пришло время уезжать, покинуть Высшую сильфиду, не зная, суждено ли им встретиться вновь, уехать, собрав всю волю, чтобы выстоять перед грядущим испытанием силы духа, Уран не грустила об этом. Она и сама не знала хорошенько, что происходит с ней, да и не должна была знать; она просто отдыхала от пережитого, не задумываясь ни о будущем, ни о прошлом. Такова была сила целительства сильфид, недоступная человеческому пониманию…

  Уран сидела на большом камне у звенящего множеством невидимых колокольчиков ручья, обхватив руками колени, и смотрела в прозрачную воду, следя за мелькающими в потоке юркими разноцветными рыбками. Она была полностью готова к отъезду. Но Высшая сильфида почему-то не торопилась провожать её из леса. Казалось, она чего-то ждала, но, несмотря на все расспросы, Уран так и не узнала, чего. Поэтому женщина предпочла оставить сильфиду в покое и потратить неожиданно отведённое ей время на то, чтобы ещё немного насладиться красотой лесной природы.

  Она сидела, положив голову на колени, водила рукой по поверхности воды, спугивая и вновь привлекая маленьких рыбок, когда вдруг почувствовала на своём плече тёплую руку.

   - Шаэнт’инэ?..

  Сильфида загадочно улыбнулась.

   - Пойдём, Коршуница. Идём со мной.

  Уран поднялась, отряхнула одежду, расправила складки плаща и пошла вслед за сильфидой к поляне, где располагалось её прибежище.

   - Что случилось, Шаэнт’инэ?

   - Пришло время покинуть Воэд Т’еаран. Я дождалась того, чего хотела.

  Она замолкла, остановилась. Уран вышла из-за её плеча, подняла глаза.

  Сиро, осёдланный и взнузданный, переступил копытами, вскинул голову и привычно, ласково заржал, увидев женщину. За ним тихонько заржала Лианда – та серая кобылка, что была смирна до застенчивости и редко выражала таким образом свою привязанность к хозяйке. Но Уран сейчас было не до лошадей. К ней шла Садако.

  Уран медленно сделала два шага вперёд. Служанка молча приблизилась, опустилась на колени у ног женщины, грациозно раскинув по траве подол платья и склонив голову, и замерла в таком положении.

  Уран стояла недвижно. Затем вздрогнула, словно очнувшись, и внезапно опустилась на траву рядом с Садако. Взяла в руки её ладони, сложила вместе.

   - Садако…

  Служанка подняла глаза и взглянула ей в лицо.

   - Я счастлива, что вижу вас в здравии, Принцесса. Простите меня за моё самовольство. По прочтении письма, полученного от Великой Владычицы, я была не в силах дольше оставаться в ожидании и бездействии, хотя и знала о могуществе Повелительницы Ветров, и сейчас, увидев вас исцелённой, преклоняюсь пред ней больше, чем когда-либо. Но я не могу простить себе того, что так надолго оставила вас без ухода и присмотра.

  Уран неотрывно смотрела на неё, в ясно-голубых глазах дрожали блики света. 

   - Садако… А как же те речи, что ведутся сейчас по всему Королевству? Неужели ты не подумала о том, что может случиться с тобой, если люди узнают, что ты отправилась вслед за мной, опасаясь за моё физическое и духовное здоровье? Неужели ты не побоялась ни людской неприязни, ни насмешек, ни гнева?

  Садако осторожно высвободила руки и обняла ладонями пальцы Уран.

   - Мне нет дела до того, что сделают со мной. Меня беспокоит лишь судьба моей госпожи. Я всегда буду верна вам, Принцесса Уран, и всегда последую за вами, следуя моим обязанностям... И моему сердцу.

  После этих слов, немного помолчав, она опустила голову и попыталась вновь спрятать руки в складках платья. Однако Уран неуловимым движением остановила её, заставив Садако в удивлении поднять глаза и встретиться с женщиной взглядом.

  Уран пристально смотрела на служанку, не моргая и не двигаясь. Та, также замерев, не отводила взора. Неожиданно её веки дрогнули, глаза чуть расширились, радужка их посветлела, из серой превратилась в серо-голубую с лёгким лазурным оттенком.

  Уран улыбнулась, слегка прищурилась и опустила ресницы, чуть сжав в ладонях пальцы Садако. Та вздрогнула, голубые блики в её глазах потухли и исчезли.

  Уран плавно поднялась, помогла встать служанке. Легонько держа её за руки, обернулась на сильфиду, словно превратившуюся в бело-золотую мраморную статую – даже ресницы не дрожали, даже складки хитона не шевелились от ветра.

  Уран встретилась с ней взглядом, и сильфида неожиданно улыбнулась. В глазах её неуловимо вспыхнул прежний, янтарно-медовый тёплый огонь, как отблеск солнечных лучей, что заливали поляну.

  Такой и запомнилась Садако Высшая сильфида Шаэнт’инэ – Златоглазая Владычица, Повелительница Ветров.

Morita Rumino

= назад =