Красиво здесь, на Хоккайдо. Народу поменьше, и жара поменьше, и вообще я здесь редко бываю… Так, сейчас надо поглядеть, как поживает мой мотоциклёнок, и бегом упаковываться.    

  Я прошла прямо к площадке, где отдыхали мотоциклы. Пробежала глазами ряд.

  …?..

  Ещё раз пробежала глазами ряд.

  …??!..

  А где мой?..

  …???!!..!!..  

  Я заново просмотрела и даже сосчитала их все. Одного нету.

  Моего.

  Весело. И, и… и что мне делать, я не понимаю?

  Кино! Вот это называется – сама не позаботишься, никто ничего не сделает! Где мой мотоцикл?! Куда девали?! Кто вообще посмел его трогать?! Где мой механик?! Это что вообще такое?! Почему ни одна гонка не обходится без всевозможных нападок?! Даже сегодня, даже сегодня!.. Сколько я могу терпеть?!..

  Я для верности огляделась – нигде нет. Ну, всё… сейчас они узнают, что такое настоящий скандал. Имею я право на него хотя бы сегодня или нет?!       

  Я круто повернулась и, кипя, пошла в гостиницу. Обогнула её, подошла ко входу и не поверила своим глазам.

  Собирающееся садиться солнце разбросало по земле красные блики, а небо сделало оранжевым. Тени, отбрасываемые мной, домом и мотоциклом, отсвечивали бордовым. Но мотоцикл стоял так, что розы, которыми он был оплетён, синие и жёлтые розы с капельками на лепестках, не потерялись, не расплылись, горели, как огни.

  Я стояла молча, чувствуя, что сейчас где стою, там и сяду. Такого не бывает. Синих роз не бывает. И мой мотоцикл не может быть ими оплетён, даже если это необыкновенная картина, сочетание живого с неживым, синего с жёлтым – и блеск, и запах, необыкновенный, неправдоподобный запах. Такого запаха я не чувствовала никогда.

  Нет, это всё-таки наваждение, это плод воображения, навеянный слишком долгим пребыванием в астрале, да ещё на непривычно свежем воздухе. Этого не может быть. Этого я никогда не дождусь, ни от одной живой души на всём белом свете, а особенно в такой обстановке.

  Я преодолела сама себя и подошла к мотоциклу. Сейчас отведу его на стоянку, покидаю в сумку вещи и лягу спать, иначе глюки будут продолжаться.

  Чем ближе я подходила, тем сильнее чувствовался запах. Глюк был стойкий.

  Я отказываюсь верить, что такое может со мной случиться. Слишком много книжного неправдоподобия. Однако розы просто восхитительные…

  Я подошла, дурея от необыкновенного запаха, но заставить себя дотронуться до мотоцикла не смогла. Хотела налюбоваться, пока фата-моргана ещё держится, она ведь всегда успеет развеяться… если это и вправду глюк…

  Уже не понимая, где я, я коснулась одной розы, и капельки с лепестков скатились мне в ладонь. Наклонилась – и чуть снова не ушла в астрал, такой был запах, такими необычными, точёными завитками изгибались синие, как небо в ясный день, лепестки…

   - Мисс Тено!

  Я выпрямилась. На крыльце гостиницы стоял мой тренер, а рядом с ним – представитель компании, которую я представляла на соревнованиях, в чёрном костюме, с блестящей, словно лакированной, бабочкой.

   - Мисс Тено, наша компания выражает желание преподнести Вам скромный подарок по случаю двойного торжества…

  И был вечер. И был праздник. И я была моделью. За всё время я переоделась, наверно, раза три, во всё новое. Комбинезон, который в жизни не наденешь на гонку, потому что он весь в стразах и блёстках, но модель НЕОБЫКНОВЕННО оригинальная и подходит мне как ничто другое. Два брючных костюма, тёмно-синий и песочный, с мелкими аксессуарами типа шёлковых блузок и золотых украшений. И меня фотографировали на фоне мотоцикла, и на фоне заходящего солнца (оно милостиво подождало, пока я соберусь), и на фоне неизвестно когда украшенного в синие и жёлтые тона фойе гостиницы.

  Я была настолько поражена, что позволяла делать с собой всё, что угодно. Я не верила, что всё это на самом деле… Фирма предоставила двух специалисток, они помогали мне быстро сменить одежду, подкрасили лицо и ногти, да и вообще привели меня в божеский вид после гонки. Я же, увидев, что мне предстоит надеть, а главное, узнав, что это теперь моё (такие великолепные вещи мне уступили всего за треть цены, это же разорение для них!!), просто не смогла заставить себя облачиться во всё это, не приняв душ и не вымыв голову. Изумительно, что те, кто устраивал всё это, как знали, что я так поступлю, поэтому, пока я прихорашивалась, внизу готовился банкет, и время не пропало зря…

  А потом был праздничный ужин, откуда-то набралась толпа народу при галстуках и в шикарных туалетах (оказалось, это владельцы конкурирующих фирм поздравляли моего, что ему достался такой лакомый кусок. Я сначала не совсем поняла, какой кусок, а потом мне мягко объяснили, что теперь меня будут раскручивать по всей Японии, как уникальную восходящую звезду…), меня со всеми перезнакомили, мне сделали кучу деловых предложений от самых разных светочей мира сего. Мне объяснили, что теперь я становлюсь значимой фигурой в элитных кругах. И больше не будет всех этих нападок, всех оскорблений и унижений, которых я хлебнула досыта за всё время обучения в мотоклубе. Как сказал мой тренер, этим вечером они якобы искупают свою вину, которая состоит в том, что несколько лет меня по японским канонам вообще иногда не считали за человека. Теперь ко мне будут относиться, как к европеянке, свободной и эмансипированной, равноправной с мужчиной, а в моём случае – даже выше мужчины. И, стоит мне захотеть, я в любое время смогу переехать в Европу или Америку, если здесь на меня будут слишком нападать…

  Мы пили ирландские ликёры, итальянские вина, и я сидела во главе стола, пьяная от счастья, изумления и алкоголя, блестя золотыми серьгами и кольцом, с уложенными волосами, в изысканной одежде. Но, конечно, я постаралась не терять саму себя, насколько это вообще было возможно, и такой стиль поведения мне очень помог.

  За время банкета я заключила договор, согласно которому становилась моделью на год. Если мне понравится, буду работать ею и дальше, разумеется, ни в коем случае не бросая гонки. А ещё мне предоставили возможность пользоваться лучшими салонами красоты и бутиками в Японии, не бесплатно, но с приятной скидкой. И вообще со мной обращались, как с хрустальной фигуркой (хрупкой, но твёрдой), и видно было, что это не по поводу праздника, а они действительно так ко мне относятся, им на самом деле небезразлично, кто я, где я и как я. Я не заметила ни одного человека, который вёл бы себя принуждённо и по-светски лицемерно. Это было просто чудо, необычайная сказка, но, впрочем, и всё остальное также было чудом, которое случается только раз в жизни…

  Когда я проснулась утром, что-то меня дёрнуло первым делом сунуть руку под подушку. Там почему-то лежала моя вчерашняя бижутерия, золото самой высшей пробы, но на неё я внимания не обратила.

  Рядом расположился мой хенсин-жезл. Я не помнила, как он туда попал, хотя следила за тем, чтобы он всё время был под рукой.

  Что-то в жезле привлекло моё внимание. Я основательно осмотрела его и вдруг поняла, что он потускнел. Потускнел изнутри, потерял силу.

  Сначала я испугалась, а потом вдруг поняла: всё.         

  Всё! Всё кончено! Я освобождена от своей миссии! Теперь Сейлор Уран не овладеет моими душой и телом, теперь я сама хозяйка своей судьбы!

  А это значит, что моя жизнь теперь пойдёт совсем по-другому…

  …И всё же я так и не могу понять, что произошло… От вчерашнего празднества не осталось ничего. Кроме моих обновок. Кроме тех прекрасных роз – они несколькими большими букетами ждали меня внизу, в убранном будничном фойе. Кроме копии договора. Кроме тусклого блеска жезла.

  Всё произошло словно по стуку волшебного молотка из сказок. Все, даже самые затаённые и не смеющие показываться, все желания исполнились разом. Это было так странно… 

  Но, тем не менее, внутри меня словно тихо распустился цветок спокойной уверенности и надежды. Я знала, что всё это было, хотя этого могло и не быть. Однако не всё ли равно, было ли, нет ли, раз я точно знаю, что моя судьба теперь ясна, но на этот раз всё, буквально всё, зависит только от меня…

  Я провела пальцем по голубым крыльям жезла и улыбнулась. Сегодня тоже день – и сегодня я, хоть и обновлённая, смогу вернуться к старому…

Примечания.

Хатикадзуки – букв. «Носящая на голове чашу», презрительная кличка типа «Золушка», «Ослиная шкура»; японский аналог той же Золушки, девушка, красоту которой скрывала не снимающаяся с головы и закрывающая всё лицо чаша-хати.

Сенсю – «спортсмен», приставка к имени, используется по отношению к известным спортсменам. Возможно, в данном случае следует добавить что-то типа «химе» - «девушка», но этого я не знаю – я, а не Харука ^_^ ‘… извините.

Morita Rumino